Тайна заброшенного замка - Страница 18

Инопланетяне смекнули, что их пребывание в Ранавире для землян больше не тайна. Да разве скроешься, когда по лесным окрестностям бродил не какой-нибудь десяток людей, а экипаж огромного космического звездолёта! И когда арзаки работали, тут уж были и всполохи огня, которые не спрячешь, и стук, грохот, рокотание, которые гулко отдавались в горах, а потом их разносило эхо. Пришельцы перестали таиться. Стрекочущие вертолёты появлялись над страной днём, с них производили съёмки, составляли карту.

Как магнит притягивал инопланетян Изумрудный город. Иной раз вертолёт подолгу висел над ним, менвиты любовались его красотой: ничего подобного не было на Рамерии.

Из Ранавира отправлялись партии геологов – вертолёты требовали топлива. От Кругосветных гор по-прежнему доставляли всё новые пробы, а Ильсор недовольно твердил:

– Низкое качество. Не пригодно.

Баан-Ну он объяснял:

– Из худа не сделаешь хорошо, мой генерал. Зачем рисковать вертолётами? И время терпит – народ миролюбивый.

На западных отрогах Кругосветных гор геологи обнаружили две заброшенные шахты и вблизи них небольшие курганы из каменных пород, извлечённых из этих шахт. Установить, что добывали в шахтах прежде, не составило труда. В отработанных породах обнаружили прозрачные зелёные крупинки того минерала, который дал название прекрасному городу землян.

О ценной находке сообщили Баан-Ну, и нужно было видеть, как засверкали его глаза, когда он узнал о существовании Изумрудных копей.

К очистке шахт и креплению сводов подземных галерей приступили без промедления. Два десятка арзаков под присмотром геолога-менвита уже через два дня добыли первые изумруды. Некоторые из них были величиной с грецкий орех. Генерал боялся верить такой крупной удаче: на Рамерии изумруды ценились не дешевле алмазов, и добытые драгоценности исчезли в его сейфе. Любуясь по вечерам их переливами, Баан-Ну думал о неисчислимых сокровищах Изумрудного города. Он не знал, что рядом с настоящими изумрудами хитроумный Гудвин поместил просто зелёное стекло.

– Когда я заберу отсюда все сокровища, я стану великим богачом Рамерии, – мечтал Баан-Ну, и глаза его блестели.

Ментахо и Ильсор виделись каждый день. Появляясь в дверях каморки затворников, Ильсор, улыбаясь, приветствовал их:

– Теру, меруи!

От говорильной машины Ментахо уже знал – это означает:

– Здравствуйте, друзья!

– Теру, теру, – отвечал ткач, – эм ното Каросси! – Что значило: «Здравствуй, здравствуй, рад тебя видеть!»

Вождь арзаков и бывший король смотрели друг на друга с искренним дружелюбием. Однако разговор всё ещё клеился плохо. Ильсор передал генералу, что говорильная машина медленно справляется со своими обязанностями, и предложил собственные услуги.

– Беллиорец, – сказал он, – должен говорить на менвитском языке без передышки. Мой план такой: нужны впечатления. Жизнь, лишённая впечатлений, не располагает к откровенным разговорам.

Баан-Ну одобрил план Ильсора и разрешил ему действовать самостоятельно. Послушный слуга разузнал, чем Ментахо увлекался. И в тот же день ткач сидел за своим станком; были довольны оба и пели оба: станок верещал от радости, и это было похоже на музыку, а Ментахо мурлыкал про себя песенку.

Ментахо сразу прибавил в знании языка. Он занимался усердно, и машина ставила ему за ответы «10», «11», «12» – таковы были высшие баллы у менвитов.

– Ты прав, Ильсор, – говорил генерал, – и верно: много впечатлений – много слов.

– А много слов, – поддакивал слуга, – вы ближе к цели – установлению своего господства.

– Мне известен ещё один способ расшевелить людей, – уверенно заявил Баан-Ну, – он безотказный, он даст самые большие результаты.

Генерал вытащил из шкатулки два прозрачных изумруда. В комнате пленников он положил их перед Ментахо.

– Ну-ка, гляди-ка сюда, – нетерпеливо придвинул Баан-Ну драгоценности ткачу.

Машина тут же переводила.

Ткач посмотрел.

– Угу, – сказал он.

Машина молчала.

– Нравится? – спросил генерал.

– Угу, – кивнул Ментахо.

Машина не смогла перевести это «угу», а ткач больше ничего не говорил. Баан-Ну сидел озадаченный. Увидев скучающий взгляд Ментахо, он понял – его камушки не подействовали, и рассердился.

– Что, неинтересно смотреть на изумруды? – спросил он Ментахо.

– Угу, – снова ответил ткач.

Генерал решил, что «угу» – какое-то главное, хотя и не переводимое слово у землян.

И вот бывший король знает назубок менвитский алфавит, прочёл букварь, приступил к чтению хрестоматии менвитской литературы. Свободно разговаривать на языке Пришельцев он с помощью Ильсора совсем скоро научился. Ильсор управлял говорильной машиной, заставляя её с непостижимой быстротой запоминать всё новые и новые слова землян, сообщать также, как эти слова произносятся по-менвитски.

Зато Эльвина попала в безнадёжно отстающие, у старушки не было никакого желания учить язык незваных гостей.

Когда, по мнению Баан-Ну, пленник достаточно усвоил менвитский язык, а говорильная машина могла бесперебойно (столько много в ней содержалось информации) делать переводы, генерал в сопровождении Ильсора прибыл в комнату затворников для беседы с Ментахо.

Баан-Ну первым делом принялся расспрашивать пленника о его стране. Ментахо вёл себя осторожно: он уже получил наставления от Страшилы, что и как говорить. Рассказывать, что страна Волшебная, было не нужно. Строго-настрого запрещалось упоминать о сказочных феях Стелле и Виллине. Нельзя было проговориться, что птицы и звери понимают человеческую речь. Существование Страшилы и Дровосека тоже должно было остаться тайной.